Журавлёва Ирина Владимировна, учитель биологии, заместитель директора по воспитательной работе
Разделы: Преподавание биологии, Внеклассная работа, Классное руководство
Цель урока: знакомство учащихся с достижениями отечественных микробиологов в годы Великой Отечественной войны, воспитание чувства патриотизма и гордости за свою страну.
Задачи урока:
- познакомить учащихся с работой отечественных учёных на благо победы;
- закрепить знания учащихся о плесневых грибах и их значении для человека и медицины;
- закрепить умения учащихся работать с дополнительной литературой и лабораторным оборудованием;
- продолжить формирование гражданско-патриотической позиции учащихся.
Ход урока:
1. Актуализация знаний с использованием приёмов модельного занятия.
На доске написаны слова:
война,
грибы,
спасение,
открытие,
фронт.
Ребята я прошу вас предположить, о чём сегодня пойдёт речь на нашем уроке.
Какой рассказ вы бы составили, опираясь и используя данные слова (учащиеся, выдвигают свои версии событий).
2. Основная часть урока:
Ну что ж некоторые из версий действительно были интересны и я не буду вас больше томить и скажу, что сегодняшний урок мы посвящаем знакомству с вкладом отечественных микробиологов в Великую победу.
Сообщение учащегося:
А началось всё как в легенде: английский ученый Александр Флеминг однажды оставил неубранной лабораторию, из-за чего препараты покрылись плесенью. Оказалось, что плесень убила все микробы, находящиеся в пробах. Флеминг тут же занялся изучением ее действия и открыл новое лекарство – пенициллин. Считая, что оно должно принадлежать всем, он не стал брать патент на новый препарат. Этим воспользовались американцы. Они наладили массовый выпуск лекарства. В это время уже шла война. Естественно Советский Союз просил поделиться чудодейственным препаратом. Однако за образец попросили сначала 10 миллионов долларов, потом все тридцать. Такова версия историков.
Учитель:
Именно тогда микробиолог Зинаида Ермольева заявила, что советские ученые сами могут изготовить пенициллин.
Сообщение учащегося:
Интересна судьба этой женщины. Зинаида Ермольева – прототип героини романа “Открытая книга” В. Каверина. Она не просто была знакома с автором, Зинаида стала женой его старшего брата, Льва Зильбера, который тоже фигурирует в романе. Лев Зильбер был талантливым ученым и очень яркой личностью. Именно он открыл механизм распространения клещевого энцефалита, И был арестован за… заражение трудящихся клещевым энцефалитом. В лагере, где был назначен врачом, продолжал заниматься наукой. На папиросной бумаге отточенным карандашом микроскопическими буквами он написал научную работу о вирусном происхождении рака, которую во время свидания передал Ермольевой. Она каждый раз организовывала письма в поддержку Зильбера, стучалась во все инстанции. “Он нужен науке”, – сказала она однажды Сталину.
Еще в 40-м году в лаборатории Ермольевой был открыт холерный фаг, который помогал бороться со страшным заболеванием. И вот во время боев за Сталинград начинается эпидемия холеры. Правда, эпидемия началась у немцев, но это значит, что в любой день зараза могла перекинуться через линию фронта.
В Сталинград отправили Ермольеву – с особыми полномочиями. Поезд с вакциной разбомбили, пришлось организовать подземную лабораторию. Ученым нужно было выяснить, что стало причиной эпидемии. И разведчикам поручили задание доставлять из тыла противника трупы умерших от холеры немецких солдат. Они сначала отказались, но когда Зинаида Виссарионовна объяснила, зачем это нужно, отправились на задание. В скором времени всем в Сталинграде начали делать прививки. За эту работу она получила Сталинскую премию, которую тут же отдала на постройку самолета-истребителя.
Вернувшись из Сталинграда, Ермольева начала работать над поиском именно той чудодейственной плесени, свойства которой были описаны в научной литературе.
Учитель:
Давайте и мы с Вами вспомним, что же такое плесени или плесневые грибы (зачитывается информация по данному вопросу).
Плесневые грибы или просто плесени поселяются на почве и на пищевых продуктах. Грибница пеницилла поселяется обычно на плодах и фруктах. Она состоит из ветвящихся нитей на концах, которых расположены мелкие кисточки. Внешне гриб окрашен в сине-зелёный цвет.
Учитель:
Я предлагаю сейчас провести лабораторный опыт и рассмотреть плесень в объектив микроскопа (в каплю воды на предметное стекло наносится кусочек выращенной предварительно плесени, закрывается покровным стеклом и помещается на предметный столик микроскопа, увеличение микроскопа в 56 и в 300 раз позволяет хорошо рассмотреть мицелий пеницилла). Учащиеся сравнивают результаты опыта с картинкой на слайде.
Учитель:
Ребята вернёмся к нашему рассказу, что же происходило дальше с исследованиями Зинаиды Ермольевой: оказывается, только 93-я проба дала нужный результат. Было это в 1942 году. Созданный препарат пенициллин-крустозин, превосходивший по эффективности недоступный зарубежный аналог, был получен из штамма гриба вида Penicillium crustosum. Новый медикамент в рекордные сроки начали выпускать в больших объемах. На испытание отправилась группа ученых во главе с Бурденко. Зинаида Ермольева тоже поехала в Даугавпилс.
Точно известно, что испытания проходили в госпитале № 3331. На этом здании теперь есть мемориальная доска. Ведущим хирургом госпиталя был М. Лангер. Большая бригада медиков и микробиологов прибыла в Даугавпилс осенью 44-го года. Тяжелораненые помещались в отдельную палату и им вводили пенициллин. Как рассказывали ветераны, сама Ермольева постоянно бывала в госпитале, делала инъекции и следила за состоянием больных. 600 человек с тяжелыми огнестрельными ранениями бедра, коленного и тазобедренного суставов, которым в течение недели вводили пенициллин, выздоравливали без осложнений. Врачи поражались, видя, как больные, у которых уже начался сепсис и они считались обреченными, поправлялись буквально на глазах. Проводились испытания также в госпитале № 3452, где находились раненные в мягкие ткани, обмороженные и обожженные. Результаты испытаний были обобщены на конференции в Шяуляе.
Сообщение ученика:
Пенициллин относится к группе антибиотиков. Антибиотики (от др. греч. — anti — против, — bios — жизнь) — вещества природного происхождения, способные подавлять рост микроорганизмов или вызывать их гибель.
Учитель:
Журналист Борис Сопельняк пишет о своей встрече с Ермольевой уже в конце ее жизни. Он задал ей вопрос о том, какое событие во время войны стало самым ярким.
- Это зима 44-го года, – сказала “мадам Пенициллин”, как ее называла западная пресса. – Я тогда работала в зоне действия 1-го Прибалтийского фронта, стараясь доказать эффективность нового лекарства. Удалось вернуть в строй около тысячи солдат.
Начальник Военно-медицинской академии Вооруженных сил РФ, генерал-лейтенант медицинской службы, член-корреспондент РАМН Борис Всеволодович Гайдар на юбилее победы сказал: «Необходимо отметить, что в годы войны были достигнуты серьезные успехи в лечении инфекционных больных. Впервые в истории широкомасштабных войн инфекционных больных не эвакуировали с театров военных действий в тыл страны, а лечили на месте. В результате предупреждалось распространение инфекционных заболеваний из тыла в действующую армию, и в годы Великой Отечественной было возвращено в строй более 90% инфекционных больных. Подобные результаты были обусловлены своевременной разработкой учеными отечественных антибиотиков и обеспечением ими действующей армии. Среди них отмечу З.В. Ермольеву, получившую в 1942 г. первый советский пенициллин и впоследствии активно участвовавшую в организации промышленного производства антибиотиков».
Такова история развития микробиологии в тяжёлые военные годы, история маленькой и скромной плесени, спасшей наших отцов и дедов на фронтах великой Отечественной войны.
Нам же надо с благодарностью вспоминать тех, кто однажды помог человечеству выжить.
3. Рефлексия.
Учитель возвращается к словам на доске, и ребята дружно составляют маленький рассказ.
Приложение 1
Давно окончилась война,
О ней написано немало,
Но в памяти жива она,
В сердцах людей набатом стала.
Средь добровольцев этих дней
Немало медиков мы знаем
Различных званий, степеней
Широких специальных знаний
В цепи она, в рядах солдат
Под градом пуль и вой снарядов,
В землянках их мелькал халат
В палатках, транспорте, отрядах.
На помощь раненым ползли
Медсестры с сумкой за спиною,
На хрупких плечиках несли
Они солдат из поля боя.
И в час ночной, в туман и грязь,
Скрывая раненых в воронках,
Бинтуя их и много раз
Они ползли на зов негромкий…
А руки верные врачей
Не знали отдыха, покоя;
Ночами не смыкая век
Они за жизнь боролись стоя
У хирургических столов,
Где кровь из ран лилась безбрежно,
Где сотни глаз без лишних слов
Устремлены к врачам с надеждой…
Во врытый в землю медсанбат
Снаряды часто попадали,
И в общей сумме всех утрат
Врачей, сестер не раз считали…
Повсюду медики прошли
Неся надежду, исцеленье,
От ран иные смерть нашли
Во имя этого спасенья…
В рядах героев СССР
Десятки медиков известны,
Потомкам нашим их пример
Пусть служит мужеством и честью!
ВЕЧНАЯ СЛАВА ГЕРОЯМ-МЕДИКАМ, ОТДАВШИМ ЖИЗНЬ ЗА НАШУ
РОДИНУ! ПАМЯТЬ О НИХ НАВЕЧНО СОХРАНИТСЯ В НАШИХ СЕРДЦАХ!
Авторы: К.В. РУСАНОВ, г. Харьков
Разделы: История медицины
Кульминационным пунктом судьбы пенициллина-крустозина привычно считают поездку З.В. Ермольевой на фронт для проверки эффективности отечественного препарата в условиях медсанбатов и прифронтовых госпиталей. Но рассказы об этом событии поражают обилием нестыковок по датам и географии:
«Зинаида Виссарионовна близко знала Николая Ниловича Бурденко по Сталинградскому фронту, куда она неоднократно выезжала в составе бригады врачей и где впервые был применен отечественный пенициллин, производство которого она сумела наладить в Москве. Количество раненых под Сталинградом было огромно, они гибли не столько от ран, сколько от вторичных инфекций. Хирург Бурденко это знал, и пенициллин Ермольевой был для него буквально спасением. Он очень высоко ценил Зинаиду Виссарионовну, называл ее «дочкой» [1].
«Во время нашего летнего наступления в 1943 г. на Западном фронте профессор Ермольева появилась в передовых медицинских учреждениях. Она и ее сотрудники собирали врачей, знакомили их с желтоватым порошком в запаянных стеклянных пробирках и тут же демонстрировали его применение. Энергия этой неутомимой женщины заражала остальных.
Профессор Ермольева проверяла действие своего препарата. Это происходило в близких к фронту медсанбатах, куда доставляли раненых прямо с поля сражения. Ермольева интересовалась главным образом теми, у кого пули и осколки раздробили кости рук и ног. Она старалась захватить ранения до развития осложнений и посмотреть, что сделает с ними желтый порошок.
Проходило несколько дней, и врачи с чувством радостного восхищения отмечали в историях болезни: «Рваные осколочные ранения протекают без температуры, почти без гноя». Коварные, угрожающие осложнениями переломы голени, бедра или плеча становились быстро излечиваемыми ранами.
Проделав все это, профессор Ермольева уложила в чемоданчик папку с записями и уехала. Ее следующим этапом были госпитали фронтового тыла. Здесь были раненые с явлениями заражения крови, с глубокими гнойными очагами, с обширными ожогами. У всех уже было то, что называется осложнениями.
На сцене опять появился желтый порошок. Началась борьба. И вот явственно намечался перелом. Температура падала, раны очищались, рубцевание шло живей. Если не у всех, то у очень многих. Победу можно было в известной степени считать бесспорной» [2].
В действительности поездка состоялась осенью 1944 г. на 1-й Прибалтийский фронт и вовсе не по личной инициативе Ермольевой. В «Открытой книге» В. Каверина литературный аналог Н.Н. Бурденко — главный хирург Красной Армии, генерал-полковник медицинской службы Кипарский — предложил Татьяне Власенковой (аналог З.В. Ермольевой) присоединиться к своей бригаде: «Мне кажется, вам надо поехать на фронт и доказать, что представляет собою ваш препарат в полевых условиях. Вам известно, что скоро на 1-й Прибалтийский фронт отправляется под моим руководством бригада? Вот и присоединяйтесь. Испытаем пенициллин в полевых условиях — вот тогда, надо полагать, крыть действительно будет нечем».
Коллега Власенковой тоже считает, что это единственный выход в той незавидной ситуации, которая сложилась вокруг крустозина после «поединка»: «Вы знаете, Татьяна, я думаю, что Кипарский прав. Ваш препарат в сложном положении. Вы думаете, что это положение упростилось после вашей победы над Норкроссом? Как раз наоборот».
Из дальнейшего каверинского текста следует, что взаимоотношения героини с Кипарским были и остались отнюдь не теплыми — скорее, конфронтационными:
«Теперь, вспоминая о бригаде Кипарского, я вижу, что мы работали трудно, преодолевая преграды, которые можно было обойти, если бы все участники, начиная с главного хирурга, думали только о науке. И все-таки поездка удалась, более того — оставила след в нашей полевой хирургии.
Первые два месяца после возвращения с фронта ощущение бесспорной удачи было еще свежо и ощущалось всеми. Ученый совет Наркомздрава (далее НКЗ. — К. Р.) единодушно одобрил наши отчеты. В «Медработнике» появилась большая статья, и хотя вся заслуга в распространении нового могучего средства приписывалась академику Кипарскому, однако и наша лаборатория упоминалась в уважительном тоне. Правда, мне не казалось необходимым, отдавая должное полевой хирургии, с такой беглой снисходительностью отзываться о работе нашей лаборатории.
Не прошло и двух-трех недель, как Кипарский выпустил свои знаменитые «Письма о пенициллине».
Если почитать «Письма» Н.Н. Бурденко в оригинале, то станет ясно: причина конфронтации — в суровой критике, которой президент АМН СССР (1876–1946) подверг не очень-то скромный стиль работы авторов крустозина. Сначала Николай Нилович подробно цитирует уверения Ермольевой, сделанные на аппаратных совещаниях (не в научных публикациях!), в превосходстве своего детища над импортной продукцией [3]:
«В мае 1944 г. при НКЗ состоялось совещание о клиническом применении пенициллина, где выступили проф. З.В. Ермольева, акад. И.Г. Руфанов, акад. Н.И. Гращенков и д-р А. Маршак. Вводный доклад был сделан проф. З.В. Ермольевой, особенно подробно и интересно описавшей советский препарат пенициллин-крустозин, выделенный в ее лаборатории ВИЭМ (Всесоюзный институт экспериментальной медицины. — К. Р.).
На основании исследований иностранных авторов проф. З.В. Ермольева и ее сотрудники начали широко применять препарат ВИЭМ в клиниках. Главным контингентом были раненые с явлениями сепсиса, с ожогами, раненые с явлениями менингита или поражения центральной нервной системы, больные сифилисом, гонореей, малярией, с абсцессами легких, возвратным тифом, инфлюенцей.
Второй момент, на который она обратила внимание, — это то, что при некоторых заболеваниях (септическое состояние, ожоги с бактериемией) советский препарат ВИЭМ действует в гораздо меньших дозах, чем препарат иностранного производства.
«Сравнивая пенициллин-крустозин и пенициллин американского производства, необходимо отметить, — говорит З.В. Ермольева, — что мы получаем более активный препарат. Он отличается от иностранных препаратов и диапазоном своего действия. Отечественный нативный препарат, в отличие от иностранцев, мы широко применяли и местно, и внутримышечно, хотя иногда при этом препарат дает пирогенную реакцию.
Очищенный препарат, полученный в ВИЭМ, никакой реакции при внутримышечном введении не дает и редко дает реакцию при внутривенном введении. Препараты американских и английских авторов иногда дают пирогенную реакцию.
Выбор инфекций у нас значительно расширен (группа детских инфекций), и диапазон нашего препарата также значительно шире, так как он действует и на некоторые грам-отрицательные микробы. Наконец, клиницисты дают меньшее количество препарата за инъекцию, а количество инъекций в 2–3 раза меньше, чем это рекомендуется иностранными авторами».
Эти преувеличения, энергично навязываемые практикам, и побудили Бурденко лично проверить спорные моменты в лаборатории, а затем организовать масштабную апробацию антибиотиков, послав «дочку» на фронт. Вот тезисно изложенная логика академика [3]:
«1. Среди теоретиков и врачей-практиков, применяющих пенициллин при различных заболеваниях, не было ясного положительного мнения о терапевтических дозах.
2. В этом вопросе советские исследователи исходили из той мысли, что советский препарат, изготовляемый отделом проф. З.В. Ермольевой, — пенициллин-крустозин— в 20–50 раз сильнее заграничных препаратов. Один см 3 его, по утверждению М. Левитова и самой проф. З.В. Ермольевой, по силе действия равняется 20 американским и английским. Эта концепция привела к тому, что советские врачи при лечении больных ограничивались незначительными дозами; установилось мнение, что малые дозы советского препарата по силе действия равняются значительным дозам английского и американского препаратов.
3. Во время майского совещания Ученого медицинского совета НКЗ была выработана инструкция, в которой рекомендовались малые лечебные дозы. Редакция этой инструкции как временная была помещена в 3-м издании «Наставления по военно-полевой хирургии».
4. В дальнейшем, когда лаборатория ВИЭМ начала выпускать сухой препарат, лечебная доза была установлена в 500 ед. 4 раза в день.
5. Вопрос о силе действия советского препарата по сравнению с английским заставил меня летом 1944 г. провести экспериментальную работу на животных и наблюдения над больными. Они показали, что утверждение о более сильном действии отечественного препарата нуждается в проверке.
6. Противоречивые результаты ряда русских авторов, в том числе и проф. З.В. Ермольевой, вынуждают предположить, что различные серии препарата обладают различной силой действия. В руки врачей, получавших лучшие результаты, попадали более сильные серии препарата. Наши клинические наблюдения над тяжелыми формами сепсиса и инфекционными процессами в мозгу требовали применения доз, равных английским и американским, и проведения лечения по их схемам, т.е. введения по 10 тыс. ед. 3–4 раза в день.
7. Ввиду того, что в наших наблюдениях, наблюдениях проф. З.В. Ермольевой и других отечественных авторов встречались противоречия, было сделано предложение проверить лечебные и профилактические дозы препарата ВИЭМ и сравнить его действие с действием английского и американского препаратов в условиях фронта.
С этой целью была организована специальная бригада, которая 2 с лишним месяца работала на одном из фронтов. В состав бригады входили хирурги, бактериологи, патологоанатомы. Бригада состояла из нескольких групп. Одной из них руководил проф. М.П. Николаев и А. Маршак, другой — майор медицинской службы С.О. Португалов. Эти две группы получили задание изучать действие пенициллина при ранениях с переломами больших трубчатых костей и повреждениями крупных суставов. К ним была прикреплена бактериологическая лаборатория З.И. Никольской, работавшей под непосредственным руководством проф. З.В. Ермольевой.
Группе майора медицинской службы Г.П. Корнянского было дано задание изучить действие пенициллина при черепно-мозговых ранениях. То же самое поручено было и группе проф. Н.И. Гращенкова. Обе группы должны были работать в госпиталях армейского района.
Уже летом, во время опытных работ и наблюдений в клинике, мы убедились: утверждения некоторых товарищей, что лечебная единица препарата ВИЭМ должна приравниваться 20 единицам Флори, не имеют под собой достаточной основы.
На фронте мы получали препарат в расфасовке, на которой было указано, что 500 единиц являются лечебной дозой. Опуская исторические подробности дискуссии по этому вопросу, мы лечили несколько групп раненых разными дозами: по 500 лечебных единиц 4 раза в день, по 2500 лечебных единиц 3 раза в день, по 5000 лечебных единиц 4 раза, по 10000 лечебных единиц 3 или 4 раза в день. При этом некоторых больных последовательно лечили сначала малыми дозами, затем переходили на большие дозы, равные английским.
Анализ наблюдений, проведенных с соблюдением точных лабораторных методов и клинических наблюдений, позволяет сделать вывод: лечебные дозы пенициллина должны быть большие и уравнены с дозами, принятыми английскими и американскими врачами».
В целом одобрив пенициллин как средство лечения, Бурденко уравнял крустозин с заокеанскими антибиотиками (черный рынок, по признанию Власенковой, «опустил» ее препарат еще ниже — оценив вдвое дешевле канадского) и указал на его небезопасность [3]:
«Опыт работы бригады Главного военно-санитарного управления Красной Армии по пенициллину подтверждает мнение о благоприятных результатах превентивного лечения в отношении тяжелых форм инфекций, септицемии и анаэробной инфекции.
Сравнительные данные наблюдений над американским препаратом, препаратами З.В. Ермольевой и НИИ эпидемиологии и гигиены Красной Армии (новое, до сих пор не упоминавшееся действующее лицо истории о пенициллиновом приоритете, к роли которого мы вернемся ниже. — К. Р.) показали, что лечебные единицы русских препаратов соответствуют американским. Наши конечные результаты сходны с данными заграничных авторов.
Установилось убеждение, что препараты пенициллина безвредны. Категорически утверждать это, пожалуй, преждевременно. Наблюдения наших врачей указывают, что были случаи реакции антигенного характера, в том числе и со смертельным исходом».
В печать попала только одна статья с описанием летального исхода — начальнику фронтовой бригады пришлось на себе доказывать несмертельность пенициллина (импортного — смерть от крустозина цензура не пропустила бы) [4]:
«Почти 37 % раненых так или иначе реагировали на введение им пенициллина. Обычно реакция не имела пагубных последствий, за исключением одного случая из наших 127. Красноармеец С., 1912 г. рождения, раненный осколком мины в правое бедро, скончался спустя 10 часов после первого капельного вливания в вену 30 тыс. ед. американского пенициллина, растворенного в 1 л 5% раствора глюкозы. Патологоанатомическое и гистологическое исследования не дали каких-либо объяснений возникновения смертельного коллапса.
Для проверки доброкачественности введенного красноармейцу С. пенициллина мы проделали ряд проб, оставивших впечатление, что причиной смерти больного явился не сам препарат, а вызванная им реакция, которая, как мы указывали выше, встречается нередко.
Для доказательства этого предположения лично мне была введена точно такая же доза пенициллина и тем же способом, что и больному С. Примерно через час после вливания у меня начались фибриллярные подергивания мышц спины, груди и брюшного пресса, резко ухудшилось самочувствие, температура поднялась до 38,7°. Реакция длилась 2 часа, затем появилось обильное потоотделение, и температура быстро упала.
Таким образом, пенициллин нельзя считать веществом, абсолютно безразличным для человеческого организма и не имеющим противопоказаний к применению».
Конфронтация Бурденко и Ермольевой продолжалась недолго: спустя год после публикации «Писем» их автор умер от третьего инсульта. Теперь его непатриотичную оценку крустозина можно было бы списать на последствия двух предыдущих. Или контузии в русско-японскую войну. Но Николай Нилович был в большой чести у Сталина — перед «пенициллиновой» поездкой академик успел поруководить государственной комиссией в Катыни. Оставалось обвинить в утрате крустозином его волшебных качеств вредителей-производственников. Власенкова в «Открытой книге» так и сделала: «Я не могу отделаться от мысли, что какие-то оставшиеся нераскрытыми драгоценные свойства пенициллина были утрачены, когда из лабораторий он перешел на заводы».
Взаимоотношения разработчиков крустозина с советской фармацевтической промышленностью, с мифическими и реальными создателями промышленной технологии производства — еще один «невидимый фронт» истории, густо поросший недомолвками и ложью.
Серия статей «Пенициллиновый
приоритет» опубликована в газете «Новости медицины и фармации»
№ 18–20-22, 2006 г.
