Тема: «Семья и семейные обряды народов Северного Кавказа»
(лекция)
Цель: Познакомить учащихся с особенностью общественных и семейных отношений народов Кавказа.
Развивать умение готовить темы сообщений, работать с дополнительной литературой, характеризовать особенности семейных отношений, делать выводы.
Способствовать воспитанию уважительного отношения к обычаям народов , толерантности.
Оборудование: материалы стенда «Народы Ставрополья»,
« Кавказ многоликий».
В XVI - XVIII вв. У народов Северного Кавказа продолжала сохраняться семейная община. По свидетельству Потемкина « у кабардинцев каждое семейство от прадеда до позднего поколения живет нераздельно, и пищу употребляет из одного котла, и посему самому народ здесь не говорит «сколько семей или дворов», но « сколько котлов». О многолюдных осетинских семьях писал в 1781 году Штедер.
Для семейной общины по-прежнему была характерна общинно - семейная собственность. В ней господствовало коллективное производство и потребление, общинное управление хозяйством. В семейных общинах насчитывалось от 15 до 100 человек, главой являлся самый старший ее член - отец, управляющий всеми хозяйственными делами общины. Он опирался на семейный совет, состоящий из взрослых мужчин. Вторым лицом, обладавшим большой властью в общине, была жена главы семьи, руководившая женскими работами.
Наряду с большой семьей, у горцев Северного Кавказа существовала и малая семья. Ее главой и полноправным хозяином являлся отец, которому беспрекословно подчинялись все ее члены. Личные отношения в малой семье, как и в большой, в основном были патриархальными, строились на строгом иерархическом принципе подчинения младших старшим. При заключении брака существовали ограничения, родственники, даже отдаленные, не могли вступать в брак, также люди связанные узами аталычества. Запрещался брак между усыновленными и членами семьи усыновителей. Необходимым условием брака было сословное равенство вступающих в брак. Вместе с тем у горцев бытовали традиции левирата вторичный брак с членами рода умершего мужа и сорората - обычай вступления в брак одновременно или последовательно с двумя женщинами, состоящими между собой в родстве (родные или двоюродные сестра).
Сама свадебная обрядность заметно различалась у отдельных народов, в разных районах, семьях, в разных слоях общества.
Брак по сговору начинался сватовством, поручавшимся чаще всего нескольким уважаемым родственникам жениха или старикам селения. Сватом мог быть также аталык, а если семьи бели хорошо знакомы, то и отец жениха. Сторону невесты могли представлять либо родители, или кто-нибудь из уважаемых родственников. Принято было, чтобы как положительный, так и отрицательный ответ давали не сразу, сваты должны были поездить, как бы преодолеть сопротивление, а при отказе не слишком обидеться. Если предложение принималось, тогда же происходил сговор или условливались об особом дне для него, а также о размерах и сроках уплаты калыма. Наряду с этой традицией сватовства, к концу XIX века получила распространение другая форма, при которой сам жених, заручившись разрешением родных, в сопровождении нескольких друзей, посещал дом невесты и добивался благосклонности ее родителей и ее самой. Согласие родителей девушки на такие посещения означало их согласие на свадьбу, формально достигавшееся через главного из сопровождавших жениха друзей, его посредника. Молодые люди давали друг другу брачное обещание и в залог обменивались чем- либо из личных вещей. Если одна из сторон решала отказаться от брака, то залог отправлялся обратно, но в тех случаях, когда инициатива исходила от невесты, жених получал моральное право ее похитить.
При сговоре мулла сам или через посредника получал подтверждение невесты в ее согласии на брак и совершал брачный обряд, а также составлял контракт, в котором определялись размеры и условия выплаты калыма, полагавшееся ему вознаграждение и пожертвование мечети. Свадьба откладывалась до тех пор, пока не собрали условный выкуп в деньгах и вещах, обычно от месяца до года, но в малоимущих семьях этот период мог растянуться на несколько лет. За это время жених и его родня готовили калым, невеста и ее родня - приданное.
В назначенный день от родителей жениха в дом невесты приезжали несколько молодых мужчин и женщин, которые привозили подарки и получали угощение. Неоднократно приезжал и сам жених с друзьями, которого принимала молодежь дома, так как видеться с невестой и ее родителями ему не полагалось. Разрешение показываться будущим тестю и теще жених получал только во время особого предсвадебного визита, когда он делал им и другим членам семьи различные подарки. Семья жениха также наносила визиты. Главным из них был приезд уважаемых стариков за брачным выкупом.
Свадьба начиналась поездкой за невестой, предпринимавшейся группой сверстников жениха во главе с несколькими пожилыми родственниками. Гости, число которых могло достигать 100 человек и более, размещались нередко за несколько дней не только в доме невесты, но и в др. домах селения. Для более уважаемых из прибывших устраивали угощение. Над остальными потешались, например, заставляли возить на себе воду или обменивать свою хорошую одежду на старую, изношенную. Обрядовые посягательства на поезжан достигали кульминации во время торжественного вывода обряженной в свадебный костюм невесты из родительского дома и отъезда свадебного поезда. Здесь приходилось расплачиваться почти за каждый шаг: за вставание невесты, за ее выход из комнаты, со двора, за право тронуться в путь. Односельчане невесты инсценировали упорные попытки задержать девушку, для чего лошадь хватали за узды, а всадника избивали палками.
Невесту вначале везли не в дом жениха, а в дом одного из его товарищей или нестарых родственников. Здесь невеста, особенно высших сословий, оставалась до года, позднее - несколько дней, не покидая пределов двора. В этом доме устраивались угощения, в нем же происходили тайные супружеские встречи жениха и невесты. Хозяин дома одаривал невесту и отныне становился ее названным родственником, а тем самым и родственником всех ее близких.
Основное свадебное торжество происходило в доме родителей жениха, продолжалось несколько дней. Свадьба всегда отличалась многолюдностью. Рассылались особые глашатаи, собирались все родственники жениха, соседи, многие односельчане, жители др. селений, приглашались уважаемые старики и известные джигиты. Одобрительно встречалось и появление незнакомых людей, случайно оказавшихся в селении. Единственно кому не полагалось быть на свадьбе, это родителям и старшим родственникам невесты, и сами родители жениха не должны были проявлять особой активности.
Резали скот, готовили хмельные напитки. Для приготовления праздничного стола приглашали искусных в этом деле женщин и мужчин селения. Родственники и соседи также несли на свадьбу различные готовые кушанья, оказывали материальную помощь продуктами. Больше всего было обрядовых свадебных пирогов с сыром и рисом. На крыше дома вывешивался красный свадебный флаг, а если предстояли конные состязания - еще один флаг с каймой. Праздник устраивался во дворе. Он длился с раннего утра и до позднего вечера. На лучших местах располагались старики и почетные гости, отдельно от них женщины и девушки, между теми и другими - молодые мужчины. Угощение перемежевалось танцами, песнями, стрельбой, обрядовыми играми, состязаниями. Основным распорядителем был джегуако, он произносил речи, смешил присутствующих, ведал чередованием свадебных развлечений, следил за соблюдением правил и вообще хорошего тона. Он распоряжался музыкантами и собирал с гостей различные «выкупы» за невесту, за танцующих девушек.
Невесту привозили в дом родителей жениха за несколько дней до свадьбы. Во дворе ее встречали молодые родственницы жениха, обнимали и под выстрелы вели в дом, осыпая орехами, сухариками, конфетами, серебряными монетами. На пороге приготовленной для молодых комнаты, ей мазали губы смесью масла с медом, а затем обычно ставили в угол возле кровати. Если невесту привозили из родительского дома с непокрытым лицом, то теперь на нее накидывали полупрозрачное покрывало. Входить в эту комнату разрешалось только девушкам, иногда молодым женщинам. Во время большой свадьбы совершался центральный обряд - ввод невесты в большой дом, ее приобщали к новому домашнему очагу. Невесту снова вели под выстрелы, осыпая орехами, соломой, сеном, монетами. В большом доме невесту обводили вокруг очага или подводили к очагу, подле которого сидели старые женщины. Невеста приветствовала их поцелуями и поклонами, а присутствующий здесь старик произносил молитвы. Невеста всячески высказывала свое почтение старшим, стояла перед ними, потупившись, обслуживала их, если они угощались. За вводом в большой дом следовал ввод в кухню. Ее снова осыпали соломой, монетами. Ввод в кухню символизировал приобщение к домашним заботам, уже на завтра невеста одна или в сопровождении молодых свойственниц снова входила в кухню и делала что- либо по хозяйству. В последующие дни ее вводили в дома близких родственников семьи жениха, где она приветствовала старших женщин и получала подарок.
Жених в свадьбе почти не участвовал, участие в ней невесты было пассивным. Жених со времени поездки за невестой прятался в доме одного из товарищей или младших родственников. Не показываясь ни своей, ни невестиной родне, никому в селении. Хозяин дома, где прятался жених, становился для него названным родственником. По ночам жених мог уходить отсюда и тайком навещать невесту. Тайна была относительной: в первую брачную ночь молодежь селения устраивала возле супружеского помещения шумную обструкцию, а на утро старшие родственники жениха должны были быть оповещены, оказалась ли невеста девственной. Только некоторое время спустя после ввода невесты в большой дом, товарищи приводили жениха к родителям, чтобы он с ними «примирился».
Заключительный обряд свадебного цикла открывался раздачей вещей невесты и подарков ее родных. Полагалось, чтобы в новой семье молодая была во всем новом, невеста оставляла свою одежду дома, и родители присылали ей одежду накануне или во время большой свадьбы. Родители прикупали новую одежду, отрезы, ткани, а заодно различные подарки для родни жениха. Все это полагалось выставить на обозрение, а затем раздать во время свадьбы. Распределением вещей невесты и подарков ведала свекровь, старшая из родственниц или уважаемая соседка. Одаривали кровных, названных родственниц, иногда соседок, обделенные или недовольные подарком могли выразить обиду, и если на всех не хватало подарков, семья жениха должна была прикупить недостающее. Близкие родственники жениха, в свою очередь, делали подарки невесте, однако и эти подарки доставались не ей, а раздавались. После раздачи вещей и подарков ей разрешалось общаться со свекровью. Этот элемент свадьбы знаменовал переход от свадебного скрывания к послесвадебному избеганию.
Для того, чтобы молодая женщина могла выйти за пределы двора, не скрываясь от соседей, совершался обряд первого выхода за водой. При этом она одаривала соседок мелкими подарками или устраивала им угощение, а те желали ей благополучия.
Свадьба была самым радостным семейно - общественным праздником. В ее проведении ярко проявлялась солидарность родственников и односельчан.
Умыкание.
Наиболее традиционной формой - браком по сговору, у всех народов Северного Кавказа существовал брак похищением или умыканием в различных его вариантах. Существовали три различные формы:
1.Похищение без согласия девушки и вопреки воли ее родни
2. Похищение с согласия девушки, но против воли ее родни.
3. Фиктивное похищение по согласию всех заинтересованных лиц и сторон.
Были насильственные умыкания. Одной ,из наиболее распространенных, была месть за неудачное сватовство, считавшееся позором или отказ от ранее данного брачного согласия. Другим нередким мотивом было желание породниться со знатной, богатой и влиятельной семьей. Наиболее частой причиной таких похищений была надежда поставить девушку и ее родню перед свершившимся фактом и тем самым заставить уменьшить брачный выкуп. Бывали случаи, когда похищенная девушка или ее родные упорно противились примирению, и похитителю приходилось возвращать похищенную обратно, подвергаясь кровной мести, или уплачивая большое возмещение за обиду. Поэтому чаще практиковалась другая форма умыкания - брак уводом. К нему прибегали приглянувшиеся друг другу молодые люди, когда родители девушки не давали согласия на брак из- за сословных предрассудков, корыстных расчетов или каких - либо других соображений. Эта форма похищения была сопряжена с опасностью погони, перестрелки, убийства, кровная месть. Вместе с тем родители упорно отстаивали свое право на распоряжение невестой и на получение калыма в полном объеме. Поэтому несравненно шире всех других форм умыкания практиковался брак уходом. Его мотивы были чисто экономические: семья жениха стремилась избавиться если не от брачного выкупа, то хотя бы от тех свадебных расходов, которые были связаны со сватовством, предварительными подарками, угощениями. Обычно к браку уходом прибегала крестьянская беднота, не имевшая средств отпраздновать многочисленные и дорогостоящие торжества традиционно свадебного обряда. Брак уходом не отличался от других форм умыкания. В одних случаях жених и невеста уходили в отсутствии родных девушки, в других - ее близкие, которые знали заранее о дне и часе ухода, обнаружив отсутствие дочери, выбегали во двор. Звали на помощь, стреляли в воздух, инсценировали неудачную погоню. Затем следовала инсценировка примирения и скромная свадьба. Независимо от того, выбирал ли молодой человек себе невесту, или подчинялся выбору родных, он не должен был не только оставаться с ней наедине, но и оказывать ей явные знаки внимания. Так обстояло дело даже в тех случаях, когда молодежь веселилась на свадьбах и других празднествах, или в домах девушек на выданье, приглядываясь, друг к другу.
Избегание
Особое место в личных отношениях семьи, а вместе с тем и семейно родственных групп, занимала совокупность древних запретов, известных под названием « обычаев избегания». Для народов Северного Кавказа были характерны четыре системы избегания. Две из них ограничивали отношения между супругами и между родителями и детьми, две - отношения между каждым из супругов и его свойственниками. Избегание между супругами были тем строже, чем моложе они были, но в той или иной форме соблюдались до самой смерти. Мужу и жене не полагалось находиться в одном помещении дома, беседовать, есть за одним столом, оставаться наедине. К.Ф.Сталь писал об адыгах: «Молодой муж не позволяет себе видеть жену днем, а непременно ночью и то украдкой. Видеть жену днем, входить к ней в саклю и разговаривать с ней в присутствии других может себе позволить только пожилой простолюдин, а князь и дворянин - никогда». У осетин « муж часто сильно любит жену, но вместе с тем считает позором, если его застанут с женой наедине, и при посторонних, встречаясь с женой, не решится с ней заговорить». Супруги не должны были вместе появляться на улицах селения, посещать праздники. Считалось предосудительным, чтобы один из супругов, В особенности муж, в чьем - либо присутствии заботился о другом супруге или даже просто говорил о нем. Нельзя было называть друг друга «мужем» и «женой», а также по имени. Вместо этого говорили «он», «она», «наш хозяин», «живущая в доме». Нарушение этих запретов было особенно недопустимо при старших.
Избегание между родителями и детьми в большей степени касалось отца, нежели матери. Приличия требовали, чтобы при посторонних, а тем более старших, отец не брал ребенка на руки, не играл с ним, не говорил о нем и вообще не проявлял отцовских чувств. Только в самом интимном кругу (жены и детей) или с глазу на глаз позволительно было отцу дать волю своим чувствам и понянчить, приласкать детей. Если отца случайно заставали с ребенком на руках, то он не задумываясь, бросал малютку куда попало. С течением времени, отношение отцов к детям становилось менее отчужденным, но продолжало отличаться показной сдержанностью. Что касается матери, у всех народов края в среде простого крестьянства и особенно в малых семьях, необходимость вскармливания, а затем повседневного ухода за ребенком, исключала возможность выраженного и длительного избегания. Только в больших семьях мать некоторое время делала вид, что не имеет к ребенку никакого отношения, но вскоре, после особых просьб со стороны старых женщин, переставала стесняться их присутствия. Все же, в дальнейшем матери полагалось воздерживаться от явных проявлений своих чувств, и воспитанием ребенка занималась не столько она, сколько другие женщины дома. Строже соблюдалось избегание между матерью и ребенком в общественных местах, вплоть до того, что ей, как и отцу, не полагалось оплакивать сына или дочь. Детям приходилось быть сдержанными с родителями и ни в коем случае не называть их «отцом» и« матерью», как правило, эти наименования прилагались к деду и бабке, родителей называли так, как их звали последние.
Избегание между женщиной и ее свойственниками было тем строже, чем старше была родня, и более жестким по отношению к мужчинам, нежели к женщинам. Невестке, определенное время после свадьбы, часто много лет, полагалось общаться со старшими свойственниками особенно с отцом или дедом мужа. Нельзя было находиться в их присутствии или смотреть на них, разговаривать сними, или при них в стенах дома, так и за его пределами. Даже после того, как проходило какого - то времени свекор обращался к невестке с предложением прекратить избегание, а та соглашалась, общение ограничивалось лишь самым необходимым, например, ответами на вопросы свекра. У адыгов смягчение запретов, обычно вынуждалось какими - либо особыми обстоятельствами, в норме же у них невестка не показывалась свекру всю жизнь. Чтобы воспрепятствовать контактам в доме было несколько выходов. Слабее было выражено избегание по отношению к старшим деверьям, еще слабее - по отношению к свекрови, с которой невестка часто была связана
совместным ведением хозяйства, снятие запретов происходило только после особого предложения со стороны свекрови.
Избегание между мужем и его свойственниками, по существу уже выходило за рамки внутрисемейных отношений, касалось только старшей родни. Как правило, муж не посещал дома родителей жены, а те без серьезной нужды, не бывали в доме, где жила их дочь. Завидев на улице тестя или теще, зять сворачивал в сторону. У разных народов края эти запреты варьировались: у одних соблюдались до церемонии знакомства молодого с родителями жены, у других - до рождения первого ребенка, у адыгов и черкесов чаще всего всю жизнь.
Обычай избегания подчеркивал «культ мужчины», подчинение женщин мужчинам. Женщина выполняла обычай избегания не только в доме, но и за его пределами. Она не должна была присутствовать на народных собраниях, праздниках, а там, где могла присутствовать, должна была молчать. Замужняя женщина не входила при посторонних мужчинах в гостевое помещение. Семейное положение женщины во многом зависело от сословно - классовой принадлежности семьи. Женщина из господствующих слоев общества пользовалась определенными привилегиями, опираясь на влиятельную родню, она в большей степени, чем простолюдинка, заставляла мужа и его родственников считаться со своими интересами. Нанесенное ей оскорбление, даже просто обида, могли повлечь за собой не только ссору с ее близкими, но и кровную месть. Женщины из богатых семей раньше других начали добиваться наследования. С получением своей доли наследства после отца или мужа, они нередко делались обладательницами значительного состояния, а тем самым иным положением в обществе. Женщине из простой, бедной семьи невозможно было достичь положения.
Р. Гамзатов.
В горах джигиты ссорились - бывало,
Но женщина спешила к ним и вдруг,
Платок мужчинам под ноги бросала
И падало оружие из рук.
О, женщины! Пока в смертельной злости
Не подняли мечей материки,
Скорее под ноги мужчинам бросьте
Свои в слезах намокшие платки.
Воспитание детей
(лекция)
Цель: Познакомить с системой воспитания детей у народов Северного Кавказа.
Развивать умение работать с дополнительной литературой, обобщить материал, выделять главное.
Способствовать воспитанию ответственности за свое поведение, вежливости, дисциплинированности.
Дети в семье находились под властью главы семьи. Они должны были не только ему беспрекословно подчиняться, но и вести по отношению к нему подчеркнуто почтительно. С отцом не полагалось спорить или заговаривать первым, нельзя было сидеть, танцевать, смеяться, курить, показываться небрежно одетым. По адатам отец имел права на жизнь детей, применялись изгнание из дома, лишение наследства. В случае развода родителей дети всегда принадлежали отцу, хотя согласно исламскому праву могли до 7- летнего возраста воспитываться матерью. В Чечне, сельские сходы иногда разрешали выгнанной мужем жене взять с собой одного ребенка из нескольких.
Мать семейства также пользовалась значительной властью над детьми и особенно над дочерьми. У некоторых народов, ей даже принадлежал решающий голос при выдаче дочери замуж.
Отношения между другими членами семьи складывались на основе той же патриархальной регламентации. Младший брат должен был повиноваться старшему, младшая сестра - старшей сестре, младшая невестка - старшей невестке, младшая жена - первой жене. С особенным почтением относились все к старшему из братьев, являвшемуся ближайшим помощником и наиболее вероятным приемником главы семьи.
Все народы Северного Кавказа придавали огромное значение воспитанию детей, в равной степени мальчиков и девочек. Первостепенное значение придавалось развитию трудовых навыков и нравственных качеств. В воспитании детей имелись два возрастных рубежа: 6-8 , 10-12 . Лет до 6-8 дети не зависимо от пола пользовались практически полной свободой, а их приобщение к труду сводилось К незначительным заданиям. Все дети бегал, играли, общались друг с другом. Запрещалось немногое: например, чтобы мальчики и девочки вместе купались в реке. Затем девочек постепенно начинали обособлять от мальчиков и как правило раньше привлекать к работе по хозяйству. Ее· посылали с поручениями, за водой, за хворостом, приучали к уходу за маленькими и обслуживанию старших. Ее привлекали к уборке дома и многочисленным женским домашним промыслам и рукоделиям: обработке шерсти, конопли, шитью, вязанию, вышиванию, плетению.
Лет 10-12 наступал следующий возрастной. Из общего помещения дома, где дети спали вместе с родителями, мальчиков переводили спать в кунацкую, девочек, если была возможность, в отдельную комнату. В это время подростки получали более полный комплект одежды. У народов западной части региона, считавших одним из признаков женской красоты тонкую талию и плоскую грудь, девочке надевали и носили до замужества туго зашнурованный корсет (корсет должен был снять жених в первую брачную ночь). Теперь девочка должна была вести себя как девушка. Ей не разрешалось покидать дом с наступлением темноты, уходить далеко от дома, оставаться наедине с посторонними подростками, юношами и мужчинами. С этого же времени воспитание мальчиков, до сих пор в основном находившееся в руках женщин, становилось главным делом мужчин. Подростков начинали приучать к серьезному крестьянскому труду. их учили ухаживать за скотом: пасти, гонять на водопой лошадей, крупный рогатый скот, обрабатывать на горных пастбищах молочные продукты, работать в поле, изготовлять и чинить сельскохозяйственный и домашний инвентарь. В семьях ремесленников мальчики начинали овладевать профессиями кузнеца, плотника. Большое внимание уделялось и тому, чтобы сделать из подростка выносливого и умелого наездника и воина. Уже ребенком мальчика учили верховой езде, поощряли в нем любовь к физическим играм и состязаниям. для подростка обязательной составной частью воспитания были джигитовка, обращение с холодным оружием и стрельба в цель. На охоте его учили ориентироваться на местности, делать дальние походы, устраивать засады, переносить трудности, лишения. Подросток, как правило, нередко имел коня и оружие, участвовал в конные спортивных состязаниях. Подросших девочек иногда также учили верховой езде и умению обращаться с оружием, но во второй половине XIX века это уже выходило из обыкновения.
Из прививавшихся детям нравственных качеств особое место придавали чувства долга и родственной солидарности, дисциплинированности и вежливости, сознания мужского достоинства и женской чести. Человек хорошей репутации не мыслился без знания норм адата и правил этикета. Подростки должны были хорошо усваивать правила поведения в общественных местах. Он должен был помнить, что каждый взрослый житель селения вправе попросить его об услуге и отказать в ней нельзя. Ему надо было знать, что с взрослыми нельзя заговаривать первым, обогнать или пересечь ему дорогу. Идти или ехать верхом надо слегка приотстав от взрослого, а при встречи с ним полагается спешиться и пропустить стоя. Двоим подросткам, идущим или едущим с взрослым, положено располагаться так, чтобы старший был справа, а младший - слева от взрослого. Подросток должен был в совершенстве изучить законы гостеприимства и его изощренный этикет. Подросшему мальчику полагалось знать все знаки внимания, оказываемые мужчиной женщине; девочке - оказываемые женщиной мужчине, вместе с тем, им обоим - знаки взаимного отчуждения. Положено было приветствовать друг друга вставанием, но все же, поскольку мужчина считался старше женщины, девочка не должна была забывать о почтительности даже по отношению к мальчику одного с ней возраста, которому надо было уступить дорогу, освободить место.
В этическом воспитании решающую роль играло художественное народное творчество. Устному поэтическому развитию детей способствовали обряды, песни, сказки, сказания, поговорки. Очагом народного творчества была кунацкая, где по стенам висели музыкальные инструменты. Здесь вечерами собирались мужчины показать свое искусство, а также послушать заезжего сказителя или певца. Игре на музыкальных инструментах и танцам учили больше девочек, но если одаренность ребенка привлекала внимание, его старались не только учить дома, но и могли послать к известному в народе музыканту или певцу. Народное театральное искусство было делом мужчин, к нему постепенно приобщались способные подростки, они принимали участие в театрализованных свадьбах и календарных обрядах. Большое художественное воздействие на подростков оказывали изделия прикладного искусства. Девочки приучались к изготовлению узорных циновок и войлоков, вышиванию и златоткачеству. Мальчиков учили резьбе по дереву, художественной обработке металлов, резьбе по камню, тиснению по коже.
Детей приобщали к религиозным обычаям. Девочек с 9 лет, мальчиков с 12 заставляли соблюдать уразу, в этом же возрасте мальчики должны были посещать мечеть ( женщины и девочки туда не допускались ). Процесс обучения происходил так: все ученики собирались в доме муллы и рассаживались в одной комнате на циновках, мулла восседал на бархатной подушке с палкой в руке, которой мог наказывать нерадивых. Полный курс обучения имел несколько степеней и занимал 6 лет, в течение которых мальчик должен был научиться читать и писать по-арабски. Обучение было платным, большинство посещали школу 3-4 года, научившись более или менее читать и писать Коран. Девочек в мусульманские школы не допускали.
В больших семьях воспитанием детей занимались не столько родители, сколько другие обитатели дома. Особенно много внимания уделяли им бабка и дед. Старики заботились о детях, ласкали их, делали им подарки, брали с собой в гости, наставляли в обычаях народа, направляли их игры и первые шаги в трудовой деятельности. Считалось, что заметное участие в воспитании мальчика должен принимать его дядя: « племянник для дяди, что хан для народа» - так говорила адыгейская поговорка. На детей старались воздействовать не столько угрозами и наказаниями, сколько уговорами и добрым примером. К обычным детским поступкам относились снисходительно, если ребенок шалил, мать или бабка останавливали его шлепком или окриком. В более серьезных случаях вмешивался отец и дед. Виновного лишали ожидаемой обновки, не разрешали садиться на лошадь, посылали в не очереди пасти скот. Несравненно реже применялись телесные наказания. Отцы, если им случалось к этому прибегнуть, просили никогда больше не доводить их до такой крайности и предпочитали ничего не говорить односельчанам.
Объясняли это так - если человеку приходится бить своего ребенка, значит, он не сумел его воспитать, а стало быть, должно быть стыдно не столько ребенку, сколько отцу.
Семейное воспитание дополнялось еще более широко общественным. Ни один житель селения не оставался равнодушным к проступкам ребенка и в зависимости от степени вины делал замечание сам, или рассказывал родителям.
Дети наследовали сословную принaдлежность родителей, или при социально смешанных браках одного из них. Дети из сословия рабов считались незаконными и были вещью, которой владельцы распоряжались по своему усмотрению. Они работали в доме владельца, их можно было продать, подарить гостю. Незаконными считались дети кабардинских и осетинских феодалов от их наложниц.
Крестьянские семьи посылали подростков на работу по большей части в качестве пастухов в помещичьи и кулацкие хозяйства. Если крестьянские дети рано приобщались к труду, то дети из привилегированных сословий с детства готовились занять предназначенное место на одной из верхних ступенек общественной лестницы. В юных князьях и дворянах воспитывали качества не только домовладельца, но и правителя. Их обучали этикету, красноречию, воинскому искусству. Девочкам из высших сословий сообщали определенный минимум хозяйственных занятий необходимых для управления домом, надзора за прислугой, управления поместьями в отсутствие мужа. Более всего прививали аристократические манеры: умение поддерживать беседу, играть на музыкальных инструментах, изготовлять тонкое рукоделие. Детям дворян в XIX веке стала открываться дорога в, созданные русской администрацией, общеобразовательные школы. В пореформенные годы были открыты одноклассные начальные и двуклассные окружные городские школы, дававшие право поступления во 2-4 классы гимназии. Дети учили русский язык, арифметику, основыI географии, мусульманское законоучение. В селениях школ было мало, а посылать детей в административные центры, где имелись школьные пансионы, а тем более в гимназии могли только состоятельные люди.
Период наступления совершеннолетия для крестьянских детей считался в 15-16 лет для мальчиков, для девочек в 14 лет, ее можно было сватать.
В верхних слоях населения период совершеннолетия устанавливал более поздние браки, опираясь на законы Российской империи, где устанавливался возраст полной гражданской дееспособности в 21 год.
Аталычество.
В общественном быту народов Северного Кавказа важное место занимал институт аталычества. Оно бытовало среди адыгов, абазин, балкарцев, карачаевцев, кумыков и кайтагских даргинцев .В отличие от предыдущих эпох, аталычество все более приобретало классовый характер. Теперь оно наиболее устойчиво удерживалось в среде господствующей феодальной верхушке. Если ранее феодалы выбирали воспитателей из своего сословия для своих детей, то со временем стали выбирать из зависимых сословий. Князь отдавал детей на воспитание дворянину, дворянин - крестьянину. Мальчик рос в доме аталыка до совершеннолетия, девочка до замужества. Аталык кормил, одевал, воспитывал своего воспитанника бесплатно, заботясь о нем даже лучше и больше, чем о своих детях. Главной обязанностью воспитателя считалась подготовка из своего « названного сына» хорошего воина, поэтому с 6 лет ребенка учили стрелять, верховой езде, борьбе, переносить голод, зной, холод, усталость. Девочек с малых лет знакомили с правилами этикета, учили вести домашнее хозяйство, шить, вязать, готовить. Между аталыком и воспитанником возникали близкие отношения, не уступавшие кровному родству, при чем воспитанник был больше привязан к аталыку, чем к своим родителям. Воспитанник считался родственником не только семьи аталыка, но и всего его рода. У адыгов и осетин воспитанник и дети аталыка считались молочными братьями.
Гостеприимство.
Обычай гостеприимства удовлетворял потребности всех социальных слоев и играл весьма важную роль в общественной жизни горцев, особенно в условиях феодальной междоусобицы, экономической и территориальной разобщенности. В основе его лежали известные общечеловеческие категории нравственности, что делало этот обычай весьма популярным далеко за пределами Кавказа. Любой человек мог остановиться в качестве гостя в любом горском жилище, где он принимался с большим радушием. Даже убийца и тот мог пользоваться в полной мере обычаями гостеприимства в доме его кровного врага. Горцы, даже самые бедные, всегда были рады приезду гостя, считая, что вместе с ним приходит благо. Ограбивший или обидевший гостя, подвергался суровому наказанию. Народы Северного Кавказа строили для гостя специальное помещение – кунацкую или выделяли одну комнату, в ней помещали музыкальные инструменты. Гостю подавались самые лучшие блюда, постель. По его приезду организовывали встречу. Мальчик уводил его лошадь в стойло, где кормил ее и ухаживал за ней. Гостя вели в кунацкую, кормили, слушали его рассказы, развлекали его и при этом
никогда не спрашивали, на какой срок он приехал и когда будет уезжать. На обратный путь гостю давали еды, если семья, приютившая его, была богата, то резали овцу, если бедная - курицу. для его коня насыпали мешок овса. Как только гость выезжал за пределы селения, ответственность за него жители больше не несли.
Весьма значительную роль в общественной жизни горцев играло куначество. Тот, кто хоть раз воспользовался гостеприимством другого, становился его кунаком, и в обязанности их обоих входила взаимная поддержка.
