В истории русского народа было две Отечественные войны - 1812 и 1939-1945 годов. Они обе являются трагическими в истории России.
Отечественная война 1812 года – это война между Французской и Российской империями, которая проходила на территории России. Несмотря на превосходство французской армии, под руководством Наполеона Бонапарта, "русским" войскам удалось одержать победу, несмотря на огромные потери.
Более того, русским удалось выйти победителями в этом тяжелом противостоянии.
Отечественная война 1812 года произошла вследствие стремления Наполеона к мировому господству. До этого ему удалось подчинить почти всю Европу. Почему почти? Единственным противником Франции в Европе оставалась Великобритания, которую Наполеон не мог подчинить силой оружия, но пытался континентальной блокадой.
Стоит заметить, что в 1807 году между Францией и Россией был подписан Тильзитский мирный договор, по главному пункту которого российский император Александр 1 обязывался поддерживать Наполеона в континентальной блокаде Великобритании. Тем не менее обе стороны понимали, что между Францией и Россией тоже начнётся война, так как было понятно, что Наполеон не остановится на покорении Европы.
Именно поэтому страны начали наращивать свой военный потенциал.
В 1812 году Наполеон с Французской армией, состоящей из 675 тысяч человек, вторгся на территорию Российской Империи. Так для России и российского народа началась Отечественная война 1812 года.
Эта война знаменита многими сражениями, но в этой работе речь в основном пойдёт о самом знаменитом сражении - сражение при Бородино, что под Москвой. Эта война и битва будут рассмотрены с необычной стороны, а именно со стороны французской армии.
В работе будут присутствовать воспоминания французских военнослужащих о войне в России и в частности о Бородинском сражении. Я считаю, что очень интересно посмотреть на уже давно знакомые всем события с другой точки зрения и понять, что ощущали противники и как относились к происходящему. Хочу отметить, что воспоминания в основном о Бородинском сражении, так как это самый яркий эпизод войны.
Целью проекта является: посмотреть на события 1812 года глазами французов.
Задачи:
Оживить память о событиях отечественной войны 1812 года.
Показать воспоминания французских военнослужащих.
Рассказать о нашем земляке - участнике войны 1812 года.
Методы исследования:
Так как я учусь в одиннадцатом классе, я провёл дебаты со своими сверстниками. В классе обучается 19 человек. Был поставлен вопрос о героизме французских и русских солдат во время войны 1812 года и Бородинского сражения в частности. Мы столкнулись с не большим спором, результатом, которого стала данная диаграмма. Я отношусь к 30% и в подтверждение своей точки зрения я приведу в пример слова Французского императора Наполеона Бонапарта.
«Из всех моих сражений самое ужасное то, что я дал под Москвой. Французы показали себя в нем достойными одержать победу, а русские – называться непобедимыми».
Так же мной был проведён поиск и анализ информации содержащейся в данной работе. Вся информация, представленная в проекте, имеет своё подтверждение в литературе, находящейся в литературном списке в конце работы.
Гипотеза:
Целью работы является, как можно более правдиво рассказать о войне 1812 года, затронув при этом документы и воспоминания людей, которые непосредственно являлись участниками этой войны. Одним из главных источников информации по данной теме является дневник Цезаря Ложье де Беллекура, под названием «Дневник офицера великой армии в 1812 году».
Данный источник интересен тем, что писался во время непосредственно самой компании и захватывает, как быт солдат, так и события, произошедшие за время той войны.
Так же в поиске информации использовался сборник: «Французы в России: 1812 год по воспоминаниям современников-иностранцев». Данный сборник включает в себя отрывки из воспоминаний многих военнослужащих французской армии, прошедших войну 1812 года, чем собственно и ценен.
В ходе исследовательской работы я столкнулся с очень интересными фактами, которые заинтересовали меня, а именно в деревне Жорновка Тверской области, находилась усадьба Фёдора Фёдоровича Трефорта, генерал-майора, коменданта Твери, которая на сегодняшний день не сохранилась.
К сожалению, территория усадьбы распродана под дачные участки, но сохранилась церковь. В ходе исследования я пообщался с местными жителями, которые утверждают, что в период СССР местная церковь была клубом.
Многие жители даже сегодня наслышаны о том, что данная территория, когда-то принадлежала дворянскому роду Трефортов, член которого принимал участие во всех наполеоновских войнах. Подтверждением этому является могила, расположенная на церковном погосте, за которой ухаживают местные жители.
Часть церкви (алтарь) перед семейным захоронением Трефортов (вся церковь находится в очень плачевном состоянии), деревня Жорновка, Тверская область, 13.02.2021 г.
12 июня 1812 года (по старому стилю) французская армия переправившись, через реку Неман в районе города Ковно, вторглась на территорию Российской Империи. Полумиллионная армия, включавшая в свой состав не только французов, но и представителей почти всей Европы, окрылённая многочисленными победами и ведомая самим Наполеоном Бонапартом и многочисленными прославленными генералами и маршалами начала быстрое продвижение вглубь большой страны.
Сильными сторонами французской армии являлись большая численность, современное вооружение, хорошее снабжение, накопленный с годами войн боевой опыт и вера в непобедимость армии. Противостоящая этой силе русская армия на момент начала войны насчитывала лишь одну треть от общего числа французской.
В связи с недавно окончившейся русско-турецкой войной 1806-1812 годов, была разделена на три далеко расположенные друг от друга группировки (под командованием М. Б. Барклая-де-Толли , П. И. Багратиона и А. П. Тормасова). Александр I находился при штабе армии Барклая. Первые удары французской армии приняли на себя, размещённые на западной границе войска 1-вой армии Барклая-де-Толли и 2-ой армии Багратиона (всего 153 тысячи солдат).
Начало войны было успешным для Наполеона и его армии. Уже к 6 часам утра 12 (24) июня 1812 года авангард французской армии вошёл в российский город Ковно, в течение следующих четырёх дней на берег у Ковно было переправлено ещё 220 тысяч солдат великой армии.
Спустя пять дней южнее переправилась ещё одна группировка в составе 79 тысяч человек, под командованием вице-короля Италии Евгения Богарне. Одновременно ещё южнее Неман пересекают ещё 4 корпуса(79 тысяч человек) под общим командованием короля Вестфалии Жерома Бонапарта.
На северном направлении Неман пересёк отдельный 10-тый корпус под командованием маршала Макдональда (32 тыс. солдат), который был нацелен на Петербург. На южном направлении через Буг начал переправу и вторжение отдельный Австрийский корпус генерала Шварценберга (30—33 тысяч солдат).
Быстрое продвижение французских войск заставило российскую армию, под командованием Барклая-де-Толли, отступать вглубь страны, уклоняясь от генерального сражения, дабы сохранить силы и соединиться с армией Багратиона. В связи с численным перевесом противника встал вопрос о быстром пополнении российской армии.
Но в российской Империи не было всеобщей воинской повинности, армия набиралась посредству рекрутских наборов. Тогда император Александр 1 решился на необычный шаг. 6 июля он издал манифест с призывом создать народное ополчение, так армия пополнилась людьми и появились первые партизанские отряды.
Армии Барклая и Багратиона встретились под Смолен¬ском в конце июля, достигнув, таким образом, первого стратегического успеха.
16 августа по (новому стилю) французская армия (180 тысяч человек) под командованием Наполеона подошла к Смоленску. После соединения русских армий, генералитет начал требовать от главнокомандующего Барклая-де-Толли генерального сражения. В6 часов утра французская армия начала штурм Смоленска.
Русская армия сражалась стойко и бесстрашно, бой за город шёл два дня. Сражение за Смоленск ознаменовало развёртывание всенародной войны русского народа с неприятелем. Надежда Наполеона на молниеносн
ую войну рухнула. После двух дней боёв Барклая-де-Толли отвёл войска из горящего города, что бы избежать лишних потерь и уже заранее проигранного кровопролитного сражения. После взятия Смоленска армия Наполеона двинулась на Москву.
Между тем затянувшееся отступление подогревала общественное недовольство. Так же сдача Смоленска усугубила положение. Поэтому 20 августа (по новому стилю) император Александр 1 подписывает указ о назначении главнокомандующим русскими войсками М.И. Кутузова.
В то время Кутузову уже был 67-ой год. Полководец Суворовской школы, обладавший полувековым боевым опытом, был уважаем как в рядах армии, так и в народе. Но всё же и ему пришлось отступать, дабы выиграть время для сбора все наличных сил.
По политическим и моральным причинам Кутузов не мог избежать генерального сражения . 3 сентября (по новому стилю) русская армия отступила к деревне Бородино. Дальнейшее отступление означало сдачу Москвы. Так же французская армия за время наступления понесла потери и сравнялась по численности с российской. Исходя из всех этих фактов, Кутузов решил дать генеральное сражение в 125 км от Москвы у деревни Бородино.
26 августа (7 сентября по новому стилю) 1812 года произошло сражение, навсегда вошедшее в историю нашего народа. Бородинское сражение – крупнейшее сражение Отечественной войны 1812 года между русской и французской армиями.
Русская армия насчитывала 132 тысячи человек (в том числе 21 тысячу ополченцев). Французская насчитывала 135 тысяч солдат. План боя был прост- французы штурмуют линию из русских укреплений- флешей и редутов (карта поля боя указана ниже)
Воспоминания французов
Прежде чем поговорить о дальнейших событиях войны стоит отметить то, как французы входили в Россию.
Прибыли в Кальварию. Никто не сомневался более в войне, но никакого официального приказа нам еще не было объявлено. Мы провели ночь в Кальварии, а наутро нам был прочитан приказ:
«Солдаты! Вторая польская война началась. Первая окончилась Фридландом и Тильзитом!..
В Тильзите Россия поклялась быть в вечной дружбе с Францией и воевать с Англией. Она нарушает теперь свои клятвы; она не желает более давать никакого объяснения своего странного требования, чтобы французские орлы не переходили Рейна, оставляя тем самым наших союзников в ее распоряжении... Россия увлекаема роком, ее судьбы должны совершиться.
Неужели она думает, что мы выродились? Разве мы уже не солдаты Аустерлица? Она ставит нас между бесчестьем и войной: выбор ясен. Итак, идем вперед, перейдем Неман и внесем войну на ее территорию.
Вторая война польская будет столь же славной, как и первая, но мир, который мы заключим, принесет с собой и гарантию: он положит предел тому гибельному влиянию, которое уже 50 лет оказывает Россия на дела Европы.
Наполеон»
Как описать впечатление, произведенное на нас словами нашего вождя? Горделивый трепет волнует нас. Скольким победам предшествовали подобные воззвания! Нельзя сомневаться, что и нынешнее воззвание окажется таким же пророческим.
Ложье де Беллекур
В этой войне было множество сражений, но самое значимое из них-это сражение при Бородино, самые яркие воспоминания французов о боевых действия связаны именно с ним, и поэтому дальнейший разговор пойдёт о нём.
Наполеон рассчитывал разгромить русскую армию быстро и без больших потерь, но храбрость и стойкость русских солдат не дали ему это сделать. Целый день длился бой, потери с обеих сторон огромны, даже по самым скромным подсчётам на поле боя совокупно погибало каждый час около 2500 человек, некоторые полки потеряли около 80% личного состава на Бородинском поле.
К концу дня на совете русского штаба в деревне Фели, было принято решение, организованно отступить ( позже данный совет стали называть советом в Филях). Потери французов составили около 58 тысяч человек-русских 48 тысяч. Вот как вспоминают тот «огненный ад» участники тех событий с французской стороны:
«Из всех моих сражений самое ужасное то, что я дал под Москвой. Французы показали себя в нем достойными одержать победу, а русские – называться непобедимыми».
Французский император Наполеон Бонапарт.
Интерес представляют воспоминания Генерала Раппа и Ложье де Беллекура, которые вы увидите следующими. В них описаны ситуация на поле битвы в целом, а также личное участие обоих в боевых действиях.
«…Наполеон действовал против левого фланга неприятеля. Впрочем, никаких точных сведений мы не имели; женщины, дети, старики, скот – все исчезло; не оставалось никого, кто мог бы дать нам малейшие указания. Ней двинулся на неприятеля и прорвал его с той силой и стремительностью, которые он проявлял уже неоднократно. Мы овладели тремя редутами, поддерживавшими неприятеля.
Последний подоспел со свежими силами, в наших рядах произошло замешательство, и мы очистили два из этих укреплений; даже третье было в затруднительном положении. Русские стояли уже на гребне рвов. Король Неаполитанский, заметив опасность, примчался, спешился, вошел в редут и появился на парапете; своим призывом он воодушевил солдат.
Редут снова наполнился, огонь принял страшные размеры, атакующие не решились рискнуть на приступ. Появилось несколько эскадронов; Мюрат сел на лошадь и опрокинул колонны, рассеянные по равнине. Мы снова овладели ретраншементами и утвердились в них, чтобы больше уже не покидать их. Этот отважный удар решил судьбу дня…
...Пули, гранаты сыпались градом вокруг меня. В течение часа я был задет четыре раза: сначала двумя пулями довольно легко, затем в левую руку пулей, которая сорвала сукно с моего рукава и рукав рубашки вплоть до тела. Я командовал в это время 61-м полком, который я знал еще с Верхнего Египта. В нем от того времени оставалось еще несколько офицеров, и странно было нам встретиться здесь.
Вскоре я был ранен в четвертый раз, картечью ударило меня в левое бедро, и я свалился с лошади. То была в общей сложности двадцать вторая моя рана. Я вынужден был покинуть поле битвы и сообщил об этом маршалу Нею, войска которого перемешались вместе с моими…»
Генерал Рапп
«Было около трех часов. Все усилия сосредоточиваются теперь на редуте, который представляется поистине адской пастью. Но вот как-то внезапно на этой самой высоте, которая господствует над нами и которая в течение стольких часов сеяла смерть над нами и кругом нас, мы не замечаем более огней, все приняло вид какой-то горы из движущейся стали. Кирасы, каски, оружие — все это блестит, движется и искрится на солнце, оно заставляет нас забывать об остальном. Это кирасиры Коленкура.
Вице-король следует за ними во второй линии.
Командир батальона Дель-Фанте, из штаба вице-короля, обходит слева редут во главе 9-го и 35-го полков и, несмотря на храбрую защиту отчаянно бьющихся русских, захватывает его.
Осажденные не хотят сдаваться, и там происходит поэтому ужасная резня. Сам Дель-Фанте, увидав в схватке русского генерала — это был генерал Лихачев, — бросился к нему, обезоружил, вырвал его из рук освирепевших солдат и спас ему жизнь против его воли.
«Ваше поведение, бравый Дель-Фанте, — сказал ему вице-король, — было нынче геройским!» В тот приступ мы завладели 21 русской пушкой, которую наши враги не успели увезти с редута…».
Ложье де Беллекур, офицер итальянской королевской гвардии.
Следующие воспоминания, разных людей о разных местах поля битвы, объединяет лишь одно - во всех говорится о самом Наполеоне. Сразу скажу, что эти воспоминания важны тем, что в них можно увидеть главнокомандующего Великой армии и по совместительству французского императора с разных сторон.
«В 12 часов дня я спросил Наполеона, не хочет ли он завтракать... Битва не была еще выиграна, и он сделал мне отрицательный жест: я неосторожно сказал ему, что не существует причины, которая могла бы помешать завтракать, раз это можно; тогда он довольно резко попросил меня удалиться...
Позднее он съел кусок хлеба и выпил стакан красного вина, не разбавляя его водой. Он выпил стакан пунша в 10 часов утра, так как у него был сильный насморк.
Штаб артиллерии показал, что с нашей стороны было выпущено более 55 тысяч выстрелов. Русские дали по крайней мере столько же: я предоставляю таким образом судить об адском грохоте, который сопровождал эту памятную битву.
К 4 часам Наполеон сел на лошадь и поехал к авангарду, которым командовал Неаполитанский король, и к корпусам вице-короля и маршала Нея, которые сражались так мужественно. Было 7 часов вечера, когда он вернулся в свою палатку... Я заметил, что против обыкновения лицо его было разгоряченное, волосы в беспорядке и вид усталый.
Он страдал, потому что потерял столько храбрых генералов и храбрых солдат. Должно быть, впервые ему показалось, что слава куплена слишком дорогой ценой; и это чувство, которое делает ему честь, было, наверное, одной из причин, которые заставили его отказаться двинуть кавалерию гвардии, как того просили Неаполитанский король, вице-король и маршал Ней, чтобы преследовать неприятеля и сделать победу еще более полной...
А может быть, занятый больше общим положением дела, чем деталями, которые имели в виду эти три героя, и видел он гораздо дальше, чем они. Что касается меня, то, по-моему, его нужно только благодарить за то, что он пощадил свое отборное войско, из которого состояла гвардия, потому что мы были ему обязаны нашим спасением при отступлении…». Луи Франсуа Жозеф де Боссе
«Наполеон сел на лошадь, сопровождаемый своим штабом, и объехал поле битвы. Я следовал за ним, и мне приходили на ум самые горькие размышления об ужасных результатах недоразумений между земными царями. Целыми линиями русские полки лежали распростертые на окровавленной земле и этим свидетельствовали, что они предпочли умереть, чем отступить хоть на один шаг.
В этих грустных местах Наполеон собирал все сведения и приказывал замечать даже номера на пуговицах мундиров, чтобы знать, какие части действовали со стороны неприятеля. Эти сведения нужны были ему для его бюллетеней.
Но что его занимало больше всего, это забота о раненых. Он приказал перенести их в соседний обширный монастырь, который был обращен в госпиталь. Вслед за ним вошли мы в тот самый большой редут, взятие которого стоило крови стольких славных жертв.
Двое из нас не последовали за Наполеоном, это Коленкур и Канвилль; проливая слезы, они отвернулись от этого печального места, в котором лежали славные останки их братьев…».
Луи Франсуа Жозеф де Боссе
«Сравнивая это сражение с другими, бывшими при Ваграме, Эслинге, Эйлау, Фридланде, я удивлялся тому, что сегодня мы не видели, чтобы император проявлял, как раньше, ту энергию, которая решала нашу победу. Он только приехал на поле сражения и сел поблизости от своей гвардии, на холме, откуда ему все было видно и над которым пролетело много пуль.
Возвращаясь из всех своих поездок, я неизменно находил его на этом месте. Он сидел все в одной и той же позе, с помощью карманной зрительной трубы наблюдал за всеми движениями армии и с невозмутимым спокойствием отдавал свои приказания.
Мы не имели счастья видеть его таким, как прежде, когда одним своим присутствием он возбуждал бодрость сражающихся в тех пунктах, где неприятель оказывал серьезное сопротивление и успех казался сомнительным. Все мы удивлялись, не видя этого деятельного человека Маренго, Аустерлица и т.д.
Мы не знали, что Наполеон был болен, и что только это не позволяло ему принять участие в великих событиях, совершавшихся на его глазах единственно в интересах его славы. Между тем татары из пределов Азии, сто северных народов, все народы Адриатики, Италии, Калабрии, народы Центральной и Южной Европы — все имели здесь своих представителей в лице отборных солдат.
В этот день эти храбрецы проявили все свои силы, сражаясь за или против Наполеона; кровь 80 тысяч русских и французов лилась ради укрепления или ослабления его власти, а он с наружным спокойствием следил за кровавыми перипетиями этой ужасной трагедии. Мы были недовольны; суждения наши были суровы…».
Луи-Франсуа Лежен
«С поля сражения Наполеон отправился в бивак, в котором провел предшествующую ночь. Усталый и сильно страдая от насморка, он нуждался в отдыхе и уходе. Однако и эту ночь он провел в палатке, что увеличило его недомогание, и он совершенно потерял голос. На рассвете я явился в императорский бивак…
Перед палаткой, занятой Наполеоном, был разведен большой костер, вокруг которого грелись дежурные офицеры. Вскоре подошел к нам погреться Неаполитанский король; он справился о здоровье императора и о том, можно ли его видеть. Несколько минут спустя явился маршал Ней.
Оба героя сражения дружелюбно поздоровались друг с другом, и король сказал маршалу:
— Вчера был жаркий день, я никогда не видел сражения с таким артиллерийским огнем. При Эйлау не меньше стреляли из пушек, но то были ядра, а вчера обе армии так близко стояли друг от друга, что почти все время стреляли картечью.
— Мы не разбили яйца, — возразил маршал. — Потери неприятеля должны быть громадны, и нравственно он должен быть страшно потрясен. Его надо преследовать и воспользоваться победой.
— Он, однако, отступил в полном порядке, — заметил король.
— Просто не верю этому, — возразил маршал. — Как это могло быть после такого удара?
Тут этот интересный разговор был прерван, так как император позвал к себе маршала.
Утром Наполеон сел на лошадь и в сопровождении многочисленной свиты, среди которой был и я, отправился на поле вчерашней битвы и сделал смотр разным корпусам, так храбро на нем сражавшимся. Я заметил значительное уменьшение в составе наших батальонов, так что некоторые, на мой взгляд, не насчитывали в своих рядах и 100 человек…
Подъехав к маленькой, дотла сожженной деревне, мы увидели, что земля была сплошь покрыта убитыми; попадались целые ряды московских гвардейцев — это были полки Семеновский и Литовский, совершенно разгромленные.
…С появлением на поле сражения Наполеона долг гуманности был исполнен и в отношении русских раненых, он сам указывал, кого из них следовало перенести, по мере того как он их находил или до него доносились их стоны.
Постепенно он разослал всех офицеров своего штаба, чтобы ускорить дело и оказать этим раненым быструю помощь. Наполеон принимал в них самое горячее участие, и я видел, как его глаза не раз наполнялись слезами. Бесстрастный и спокойный во время сражения, он был гуманен и чувствителен после победы…».
Генерал Роман Солтык
В отрывке из воспоминаний Пьона де Комба не содержится каких-либо полезных или значимых сведений о бородинской битве, нет данные воспоминания важны не этим. Отрывок из воспоминаний данного человека полностью отражают весь ужас войны в реально произошедшей ситуации, в которой непосредственное участие принял сам автор воспоминаний.
«Полки построились в эскадроны на скаку и мчались галопом, пока, достигнув правого фланга неприятеля, не очутились перед русскими кирасирами. Мы выстроились в боевой порядок – колоннами по целому полку.
Шестой гусарский находился во главе отряда; он произвел решительную атаку и смял русских кирасир. В полном беспорядке они повернули назад, и мы начали бешено рубить, как бы стараясь вознаградить себя за потерянное время.
Так как русские кирасиры носят панцирь только на груди, мы могли с особым успехом колоть их именно во время бегства. Мы настолько ожесточились, что многие из нас продолжали преследование еще долгое время после того, как трубы уже протрубили отбой, так что для того, чтобы соединиться с нашей дивизией, нам пришлось прогадывать себе дорогу через густую цепь казаков…
…Я увидел молодого, замечательно красивого польского офицера, который, волочась на коленях и устремив на меня свои горящие глаза, воскликнул:
—Убейте меня, убейте меня, ради Бога!
Я соскочил с лошади и нагнулся к нему. Разорвавшаяся граната отрезала ему позвоночник и бок; эта ужасная рана, казалось, была нанесена острой косой. Я вздрогнул от ужаса, и вскочив на лошадь, сказал ему:
— Я не могу помочь вам, мой храбрый товарищ, и мой долг зовет меня.
— Но вы можете убить меня, — крикнул он в ответ, — единственная милость, о которой я прошу вас.
Я приказал одному из моих стрелков дать мне свой пистолет, и передав заряженное оружие несчастному, удалился, отвернув голову. Я все же успел заметить, с какой дикой радостью схватил он пистолет, и я не был от него еще на расстоянии крупа лошади, как он пустил себе пулю в лоб…».
Пьон де Комб
Воспоминания Жан-Рока Куанье, Генерал Брандта и Ложье де Беллекура выделяются достаточно ярким описанием самого сражения и картин после него, так же в воспоминаниях двоих упоминается не менее важная личность - генерал Коленкур.
«Наши войска прилагали все усилия, чтобы захватить редуты, расстреливавшие на нашем правом фланге нашу пехоту, но их все время отражали, а между тем занятие этой позиции решало победу.
Генерал проводил меня к императору. «У тебя хорошая лошадь?» — «Да, государь!» — «Скачи сейчас же и передай этот приказ Коленкуру, ты найдешь его справа отсюда, вдоль леса; ты заметишь там кирасир, которыми он командует.
Возвращайся только по окончании дела».
Приезжаю, являюсь к генералу и передаю ему приказ. Он прочел и обратился к своему адъютанту со словами: «Вот приказ, которого я ждал. Трубите, чтобы садились на лошадей, и зовите сюда полковников». Они прибыли верхами и стали в круг.
Коленкур прочел им приказ, чтобы редуты были взяты, распределил, кому какой редут брать, и прибавил: «Я беру на себя второй. Вы, офицер штаба, следуйте за мной и не теряйте меня из виду». — «Слушаю, генерал!» — «Если я паду, то вы, полковник, примите командование.
Редуты надо брать при первой же атаке». Затем он обратился ко всем полковникам: «Вы слышали мои слова, становитесь во главе своих полков. Гренадеры нас ждут. Не терять ни минуты! За мной рысью, а как только подойдем на ружейный выстрел — галопом. Гренадеры атакуют с фронта».
Кирасиры понеслись вдоль леса и ринулись на редуты с задней стороны, тогда как гренадеры устремились к валу. Кирасиры и гренадеры врассыпную сражались с русскими. Храбрый Коленкур упал подле меня, убитый наповал.
Я присоединился к старому полковнику, принявшему на себя начальствование, и все время не выпускал его из виду. Атака кончена, и редуты в наших руках. Старый полковник говорит мне: «Поезжайте, скажите императору, что победа наша. Я сейчас отправлю ему штаб-офицеров, взятых в плен на редутах».
Жан-Рока Куанье
«Нас поставили позади редута. Очевидно, нас предназначили поддерживать, а в случае надобности и сменить этих первых атакующих. Они выиграли дело, но какою ценою! Редут и его окрестности представляли собою зрелище, превосходившее по ужасу все, что только можно было вообразить.
Подходы, рвы, внутренняя часть укреплений — все это исчезло под искусственным холмом из мертвых и умирающих, средняя высота которого равнялась шести-восьми человекам, наваленным друг на друга. Перед моими глазами так и встает лицо одного штабного офицера, человека средних лет, лежавшего поперек русской гаубицы, с огромной зияющей раной на голове.
При мне уносили генерала Огюста де Коленкура; смертельно раненный, он был обернут в кирасирский плащ, весь покрытый огромными красными пятнами. Тут лежали вперемешку пехотинцы и кирасиры, в белых и синих мундирах, саксонцы, вестфальцы, поляки. Среди последних я узнал друга, эскадронного командира Яблонского, красавца Яблонского, как его звали в Варшаве!»
Генерал Брандт-офицер Вислинского легиона
Следующие воспоминания рассказывают о ночи и первых сутках после сражения. Единственное, что можно сказать- это нелегко пришлось французам.
«Утром мы были изумлены; русская армия исчезла. Какое грустное зрелище представляло поле битвы! Никакое бедствие, никакое проигранное сражение не сравняется по ужасам с Бородинским полем, на котором мы остались победителями. Все потрясены и подавлены.
Армия неподвижна, она теперь больше походит на авангард. Многие солдаты отправляются в окрестности искать пропитания или дров; другие стоят на часах, а некоторые заняты подачей помощи и переноской раненых…
Часть утра Наполеон употребил на осмотр вчерашних русских позиций. Решительно ни на одном поле сражения я не видел до сих пор такого ужасного зрелища. Куда ни посмотришь, везде трупы людей и лошадей, умирающие, стонущие и плачущие раненые, лужи крови, кучи покинутого оружия; то здесь, то там сгоревшие или разрушенные дома…
В некоторых местах битва была такой ожесточенной, что трупы нагромождены там кучами. Солдаты роются не только в мешках, но и в карманах убитых товарищей, чтобы найти какую-нибудь пищу. Говорят, что Наполеон велел переворачивать трупы офицеров, чтобы определить, чем они убиты. Почти все изранены картечью.
Трудно представить себе что-нибудь ужаснее внутренних частей главного редута. Кажется, что целые взводы были разом скошены на своей позиции и покрыты землей, взрытой бесчисленными ядрами. Тут же лежат канониры, изрубленные кирасирами около своих орудий; погибшая тут почти целиком дивизия Лихачева, кажется, и мертвая охраняет свой редут.
Иногда под кучами мертвецов завалены раненые, призывов и стонов которых никто не услыхал в течение ночи. С трудом извлекают некоторых из них. Одежда и оружие — все покрыто грязью и кровью; штыки согнулись от ударов по лошадям…».
Ложье де Беллекура, офицера итальянской королевской гвардии
«Я видел французского солдата, ему оторвало ногу ядром, но она еще немного держалась на коже, и он сам отрезал ее своей саблей, чтобы она не мешала ему доползти до какого-нибудь места, где он мог бы умереть спокойно, не рискуя быть растоптанным ногами. Он дополз до маленького костра, который зажгли мне солдаты; я велел насколько только возможно удобнее поместить его; другие раненые увидели это и также поползли ко мне.
Я видел русского сержанта с двумя оторванными ногами, он говорил немного по-французски: он бывал пленником во Франции и присутствовал при свидании в Тильзите. Вскоре мой бивак был настолько переполнен ранеными, что мне пришлось покинуть его и искать другого убежища.
Мои слуги и вестовые сердились на мою доброту и унесли с собой то небольшое количество дров, которые они разыскали, и несчастные вновь остались без всякого утешения. Я продолжал ходить по полю битвы и осматривать позиции. Я убедился, что атака нашим левым крылом была бы невозможна и что если бы мы попытались это сделать, то погибель наша была неизбежна…»
Вьоне де Маренгоне
«У нас не было ни воды, ни дров, зато в патронницах у русских найдена была водка, каша и иная провизия. Из ружейных прикладов и обломков нескольких фургонов удалось развести огни, достаточные для того, чтобы поджарить конину — основное наше блюдо.
Для варки супа приходилось снова спускаться за водой к речке Колоче. Но вот что было ужаснее всего: около каждого огня, как только блеск его начинал прорезывать мрак, собирались раненые, умирающие, и скоро их было больше, чем нас.
Подобные призракам, они со всех сторон двигались в полумраке, тащились к нам, доползали до освещенных кострами кругов.
Одни, страшно искалеченные, затратили на это крайнее усилие, последний остаток своих сил: они хрипели и умирали, устремив глаза на пламя, которое они, казалось, молили о помощи; другие, сохранившие дуновение жизни, казались тенями мертвых!
Им оказана была всякая возможная помощь не только доблестными нашими докторами, но и офицерами и солдатами. Все наши биваки превратились в походные госпитали…»
Генерал Брандт- офицер Вислинского легиона
В следующих воспоминаниях речь пойдёт о бородинском сражении со стороны медицины, как станет понятно, основным методом лечения ран была ампутация...
«Генерал Десэ, которому нельзя было отказать в личной храбрости, оставался несколько минут совершенно открытым возле одного из редутов, исследуя позиции и движение русских войск, бывших перед нами. Я находился возле него, созерцая ту же картину.
Вдруг пуля попала в кобуру у его седла и разбила бутылку с водкой, которой он запасся. Он очень огорчился и с досадой воскликнул, обращаясь ко мне: «Этим я обязан вашей проклятой белой лошади». Моя лошадь, одна из тех, которых я приобрел у генерала Бресанда, была действительно ослепительно белой масти, а такие лошади правда часто служат мишенью для неприятельских выстрелов, тем более что на них обыкновенно ездят генералы...
…Батарея послала нам несколько картечных залпов, причинивших нам большой вред. И между прочим, в это самое время пуля перебила генералу Десэ правое предплечье. Мы с поручиком Магнаном отвели его назад, так чтобы неприятельские выстрелы не могли до него долетать. Здесь нам попалось несколько хирургов, шедших навстречу раненым, и среди них был главный хирург Неаполитанского короля.
Он оказал генералу первую помощь и по исследовании его раны стал уговаривать его согласиться на ампутацию предплечья. Явившийся почти вслед за тем главный хирург Ларрей держался того же мнения и еще решительнее настаивал на операции, на которую генерал ни за что не соглашался. Впрочем, у Ларрея это было системой — удалять серьезно раненые члены, и он приводил в ее защиту красноречивые аргументы.
Он говорил генералу: «Конечно, можно с некоторым шансом на успех постараться сохранить вам руку, но для этого долгое время вам необходим тщательный уход и известные условия, на которые в походе и в стране, подобной этой, за тысячу лье от родины, вы не можете наверное рассчитывать.
У вас впереди еще долгие лишения и тяжелые труды, и, наконец, вы не застрахованы от несчастных случайностей. А между тем ваша рана при ампутации прекрасно зарубцуется через какие-нибудь 2 недели».
Генерал Десэ не внимал никаким увещеваниям и оставался непоколебимым в своем решении сохранить свою руку. Он был прав, как будет видно дальше, но лишь благодаря стечению невероятно счастливых обстоятельств. И кроме этого, он страдал от своей раны всю жизнь, и еще 10 лет спустя из нее продолжали выходить обломки костей…».
Феликс-Жан Жироде-Л'Эн
«Две трети всех раненых прошли через наш госпиталь, который вся армия знала и благодаря сделанному извещению, и потому еще, что он находился близ главной квартиры. Едва только я успел окончить необходимые приготовления, как раненые стали появляться массами.
Я делал трудные операции без перерыва до поздней ночи следующего дня. Работу затрудняла очень холодная, временами туманная погода. Ночью с большим трудом удавалось держать передо мной зажженную восковую свечу, в которой я, впрочем, нуждался только при наложении на кровеносные сосуды лигатуры...
Раны, полученные в этом сражении, были тяжелые, так как почти все они были причинены артиллерийским огнем, раны от ружейных пуль были получены в упор и на очень близком расстоянии. К тому же, как мы неоднократно замечали, русские пули были гораздо крупнее наших.
Большая часть артиллерийских ран требовала ампутации членов. В течение первых суток я сделал до 200 ампутаций. Исход их мог быть вполне благоприятным при наличии у наших раненых убежища, соломы для постелей, одеял и достаточной пищи. Всего этого мы были, к сожалению, лишены…
Небольшой запас муки, имевшийся в армии, скоро был съеден. Раненые остались при конине, картофеле и капусте, из которых им варили суп. Скоро и эта пища иссякла, а проезду наших обозов мешали казаки, наводнявшие дороги...»
Доминик Жан Ларрей- главный хирург и врач армии Наполеона
Подводя итог воспоминаниям французов, стоит сказать, что Бородинское сражение-это начало конца для французской армии. В подтверждение этого можно привести сухую статистику на конец войны, когда уже ничего не могло спасти французов от разгрома.
С.-Петербургская газета опубликовала следующий список наших потерь: Пленных офицеров 6000. Пленных солдат 130 000. Трупов, сожженных между Москвой и Вильной 308 000. Отнятых пушек или покинутых 900. Покинутых или отнятых ружей 1 000 000 Телег, колясок, фур, покинутых в России 25 000.
Ложье де Беллекур
Генерал Трефорт
Помимо данных воспоминаний хочу рассказать о нашем земляке участвовавшем во всех Наполеоновских войнах, так же участвовал в сражении при Бородино.
С тверской землёй связал себя, и уже навеки, ещё один участник войн против Наполеона. Это Фёдор Фёдорович Трефорт , генерал-майор, комендант Твери. Этот род австрийских лютеранских пасторов вообще немало послужил военной славе России.
Фёдор Трефорт родился 12 июля 1774 года. Вступив в военную службу, он находился в рядах армии Суворова и сражался с французами в Италии и Швейцарии. Принимал участие в кампаниях 1805 года в Австрии и 1806—1807 годов в Восточной Пруссии, за отличие в сражении с французами под Фридландом был удостоен прусского ордена «Pour le Mеrite».
27 июля 1808 года подполковник Трефорт был назначен командиром Тобольского пехотного полка, которым командовал в продолжение всей Отечественной войны 1812 года и последующих заграничных походов 1813 и 1814 годов. Во время Бородинской битвы Тобольский полк прикрывал знаменитую батарею Раевского.
За отличие в сражении при Калише по приказу М.И. Кутузова 5 мая 1813 года Ф.Ф. Трефорт был произведён в полковники, 3 июня того же года награждён золотым оружием с надписью «За храбрость службы» и 15 сентября - орденом св. Георгия 4-го класса. Также Ф.Ф. Трефорт был награждён и орденом Владимира 4-й степени.
В сражении под Люценом Фёдор Фёдорович был тяжело ранен. После излечения в Тобольский полк он уже не вернулся. 24 мая 1816 года Трефорт оставил строевую службу и был назначен комендантом в Тверь, впоследствии произведён в генерал-майоры.
Скончался Трефорт 23 ноября 1846 года в своём имении Жорновка под Тверью, там же и похоронен, на церковном погосте. На его памятнике указано, что Фёдор Фёдорович Трефорт участвовал во всех войнах с Наполеоном и за время своей военной службы находился в 56 сражениях.
Позднее, когда церковь стала клубом, могила, где упокоились также жена, сын и внук генерала Трефорта, пришла в запустение. Однако сегодня появились неравнодушные люди, организовавшие приход церкви Рождества Пресвятой Богородицы и радеющие за возрождение храма.
Можно сказать, что дело уже продвигается, ведь уже поправлено семейное захоронение Трефортов (в частности, вернулись венчавшие могильные камни кресты), а территория вокруг-это мемориал, посетив который, любой человек убедится, как чтут своих героев тверитяне.
Кстати, председатель церковного приходского совета Андрей Чаплыгин с радостью сообщил, что нашёлся потомок генерала Трефорта. Это петербургский священник протоиерей Николай Беляев, и он уже выразил желание приехать на могилу предка.
Заключение
Подводя итоги данной работы, я хотел бы сказать, что был очень заинтересован, работая над данным проектом, так как мне было интересно узнать новую информацию об истории этих событий и взглянуть на происходившее тогда, глазами французов, которых нам часто представляют, как захватчиков и поработителей.
Отечественная война 1812 года принесла много лишений. Героика событий нашла достойное отражение в российской литературе, музыке, изобразительном искусстве. Подвиг ушедшего народа, тема родины, самопожертвование ради неё, вдохновили многих деятелей культуры.
Но, как и любая война, она принесла большое количество страданий для нашего народа, что конечно никогда не стоит забывать.
Хотел бы закончить данную работу словами война никогда не меняется, это понимали и французы и русские на Бородинском поле, многие до них и многие после них. Война - это смерти и потери. Кому это знать как не людям?
Список использованных источников
Балязин В.Н., Неофициальная история России. - М.: ОЛМА Медиа Групп, 2008. - 608с., ил.
Бородино : документ. хроника / Федерал. арх. служба России; Рос. гос. воен. - ист. арх.; сост. А. М. Валькович, А. П.Капитонов .- М. : РОССПЭН, 2004 .- 384с.
Безотосный, В. М.Наполеоновские разведывательные службы в военной кампании 1812 года// Новая и новейшая история. - 2004. - N 4. - С. 190 - 202.
Ложье де Беллекур, Ц. Дневник офицера великой армии в 1812 году : Пер. с фр. / Цезарь Ложье; Под ред. Н. П. Губского; С предисл. А. М. Васютинского. —Москва : Задруга, 1912. — X, [2], 367 с.
Митрошенкова Л. В. Отечественная война 1812 года / Л. В. Митрошенкова, С. В. Львов, А. Л. Монахов ; ГУК Музей-панорама "Бородинская битва" .- М. : Кучково поле, 2010 .- 143 с. : ил.
Французы в России: 1812 год по воспоминаниям современников-иностранцев: [сборник]: в 3 ч. / сост. А. М. Васютинский, А. К. Дживелегов, С. П. Мельгунов; предисл., коммент., указ. А. М. Савинова; Гос. публ. ист. б-ка РОССИИ.- М., 2012.¬ (К 200-летию Отечественной войны 1812 года), 576 с.
Шишов, Алексей Васильевич. Сто великих героев 1812 года / А. В. Шишов .— Москва : Вече, 2012 .— 430 с.
Ярхо, В. Героизм и жестокость: Малоизвестные страницы Отечественной войны 1812 года // История-Первое сент. -2007.- N 13.- С.4-13.
